Смерть волкам. Книга 2 - Анна Чеблакова

Неужели всё это время она оставалась жива? Тальнар не мог в это поверить. В глубине души он уже похоронил и оплакал её, и теперь его охватил суеверный ужас. Уж не увидел ли он привидение?..

Стоп, стоп. Опершись на забор, он выпрямился и осмотрелся вокруг затравленными глазами. Привидение Веглао не могло бродить там, где эта девочка в жизни не была, – а в том, что никогда нога её не ступала здесь, Тальнар не сомневался. И потом, ну какое привидение станет шелестеть газетами и стучать пальцами по столу? Абсурд… Конечно, это не она. Это просто какая-то девушка, похожая на неё. Через два дня Тальнар, Аврас и Песья голова будут в стае Морики и Щена, и там Тальнар увидит эту девушку-оборотня, так похожую на Веглао… и, может быть, даже поговорит с ней…

Круто развернувшись, он зашагал назад. По дороге оторвал листок с объявлением с какой-то стены. Неподалёку беседовали о чём-то две девочки лет десяти со школьными сумками за спиной. Подойдя к ним, Тальнар попросил карандаш. Девочки испуганно взглянули на него, но одна всё-таки вытащила карандаш из кармашка сумки и с опаской протянула его Тальнару. Поблагодарив, Тальнар отошёл к стене, прижал к ней листок, и, волнуясь и протыкая бумагу карандашом, написал:

«Веглао, если это дийствительно ты, приходи сегодня вечерам в шесть, или около того в троктир возле круглой башни на краю города ты не ошибёшься, он там такой один. Пожалуста приходи я буду один и без оружия, тебе ничего неугрожает. Тальнар».

Он перечёл записку. Готов был побиться о заклад, что здесь есть ошибки, но уже так давно он ничего не читал, что не мог понять, где. В конце концов он её просто свернул и сунул в карман, отдал девочке карандаш и быстро пошёл обратно к дому.

Там он бросил записку в окно, протиснув её между досок, которыми была забита рама, и быстро ушёл. На ходу он несколько раз обернулся, но не увидел никого.

Добравшись до заброшенного склада, он нашёл там своих попутчиков. Кроме них, там был молодой рыжий оборотень, красивый и крепкий, как сентябрьский боровичок. Приветственно кивнув Тальнару, он тут же распрощался с ним и остальными и ушёл в лес. Тальнар сел на бочку и повернулся к Аврасу:

– Кто это был?

– Паренёк из стаи Морики, – отозвался тот. – Встретил его в городе. Околачивался возле рынка, совсем мозги потерял – никакой бдительности! Морика и ещё кое-кто из верхушки стаи в эти два дня охотятся подальше отсюда, вернутся только сегодня к ночи. Тогда и пойдём туда. Парень будет нас ждать возле кладбища. Ты чего такой бледный?

– Ничего, – помотал головой Тальнар. Чтобы скрыть волнение, он вышел наружу.

Уверенности в том, что Веглао – если это была она – прочитала его послание, у него не было, честно сказать, никакой. Но всё оставшееся до шести часов время он провёл как на иголках. Даже Аврас спросил, не выдержав:

– Муравьёв тебе, что ли, кто-то в штаны напустил? Хватит маячить у меня перед глазами, поспи лучше.

Выступать они решили после девяти часов вечера, когда улицы Тенве окончательно пустели. Времени оставалось ещё много, и Пёсья голова мирно спал, растянувшись на двух досках, положенных поверх пустых бочек. Вскоре его примеру последовал и Аврас. Он улёгся на сдвинутые ящики, закутавшись в свою хламиду, и вскоре до Тальнара уже доносилось его тихое похрапыванье.

Судя по всему, они не собирались просыпаться до девяти. В половине шестого Тальнар, опустившись на колени перед спящим Аврасом, тихонько растолкал его и сообщил, что пойдёт поищет чего-нибудь поесть. Тот, не открывая глаз, проворчал что-то насчёт того, что из-за чьего-то обжорства им могут прищемить хвост. Приняв это как напутствие, Тальнар закутался в свой плащ и вышел на улицу.

Он добирался до круглой башни тёмными улочками, не встретив на своём пути никого, кроме одинокого местного забулдыги, судя по всему, вдрызг пьяного и потому не заметившего Тальнара. За десять минут до назначенного времени Тальнар пересёк пустырь, заросший комковатой прошлогодней травой, и подошёл к круглой башне. Над её дверью висела табличка с надписью «Обсерватория». «Интересно, работает ли она сейчас? – отстранённо подумал Тальнар, направляясь к небольшому приземистому дому, стоявшему неподалёку.

В этом трактире было тесно, шумно и в это время почти всегда темно, поскольку лампы по вечерам хозяин из экономии включал только в семь часов, а окошки, прорубленные под самым потолком, были такими маленькими, что не могли пропустить достаточно света. Сейчас, едва Тальнар вошёл сюда, его со всех сторон окружили шум, гам, хохот, крики, громкие голоса, ругань, среди которых почти совершенно затерялась мелодия песни «Поезд на север», которую в углу играл старенький шипящий патефон. В воздухе стоял пар, вылетавший из ртов только что вошедших, и смесь запахов пота, перегара, сигаретного дыма, жареного лука, чёрного хлеба, мокрой одежды, солёного сала, пива и водки. Тальнар прошёл к одному из дальних столов, за которым никого не было – вероятно, потому, что он стоял дальше всех и вдобавок не под окнами, так что темнота и вонь становились здесь прямо-таки невыносимыми.

Да, плохое место для свидания, подумал Тальнар, садясь на скамью и оглядывая грязный стол с пятнами чего-то липкого и разбросанными окурками. Но зато здесь сразу больше вероятность, что их не подслушают.

К нему подошёл трактирный слуга – высокий парень лет двадцати пяти в замызганном фартуке. Тальнар заказал чай. Слуга скривил некрасивое, испитое лицо, когда Тальнар протянул ему грязную, липкую монетку в один ном, которую нашёл на пороге, но чай через некоторое время всё-таки принёс. Вкуса у напитка не было никакого. Тальнар отпил пару глотков и отставил чашку в сторону.

Он тяжело опёрся руками на столешницу, совершенно не ощущая брезгливости – его одежда и так была грязнее некуда, – и опустил голову на ладони. Словами не передать всего того, что он чувствовал в эти минуты – и страх, и надежду, и трусливое желание убежать, и твёрдую решимость увидеть её во что бы то ни стало. Хотя бы убедиться, она это или не она…

На стол перед ним опустились две маленькие ладони. У Тальнара перехватило дыхание. Он хотел сглотнуть, но горло перехватило от волнения, и тогда он медленно поднял голову.

Да, это была она.

Она была в той же грязной ветровке с туго обхватившим голову капюшоном и коротковатыми рукавами. Лицо было бледным, похудевшим, его иссушили пережитые страдания, но это несомненно была Веглао – и как он только мог сомневаться?

Несколько секунд они смотрели друг на друга, не находя ни единого слова. С самого первого мига Тальнаром потихоньку стало овладевать страшное отчаяние, и в ту секунду, когда оно стало совсем невыносимым, Веглао вдруг тихо проговорила:

– Тальнар, неужели правда ты?

– Да, я… – прошептал он и вдруг заплакал, сам не понимая отчего – не то от радости, что вновь видит её, не то от горьких воспоминаний, которые она вызвала.

Опустив голову, он тихо плакал, глядя на свои руки, и вдруг увидел, как маленькие исцарапанные ладони легли на них и тихонько сжали. Веглао неслышно опустилась на скамейку напротив него, держа его руки в своих и ничего не говоря, но теперь молчание уже не казалось вынужденным и неприятным – напротив, слова были вовсе не нужны.

В какой-то момент Веглао вдруг тихонько погладила большим пальцем ладонь Тальнара – и тут же, словно испугавшись этой сдержанной ласки, отдёрнула руки. Но теперь уже Тальнар сам схватил её ладони.

– Я думал, ты умерла, – сказал он хриплым от слёз голосом и заставил себя наконец-то поднять голову и посмотреть на неё прямо. Веглао улыбнулась незнакомой кривой улыбкой:

– Мне везло.

У неё было два шрама на лице. Один – слева на нижней челюсти, ровный и белый, вертикально уходивший со щеки на шею. Второй, начинавшийся на лбу, наискосок пересекал правую бровь и исчезал под капюшоном. К нему прилипла тонкая ниточка серой паутины… нет, не паутины, вдруг со страхом догадался Тальнар.

– Сними капюшон, – проговорил он.

– Зачем? – смутилась Веглао. – Здесь не жарко.

– Сними, – взмолился он, и Веглао, высвободив одну руку из его ладоней, нехотя растянула резинку, сдерживающую капюшон, и откинула его.

Её волосы, прежде тёмно-русые, почти чёрные, стали совсем седыми. Они были чуть темнее снега, чуть светлее волчьей шерсти. Тальнар задрожал, как в лихорадке.

– Что я наделал, – прошептал он. – Что я наделал!

– Тише, – предупредила его Веглао, поднося палец к губам и вновь накидывая капюшон на голову. – Не хочу привлекать внимание.

– Веглао!.. – Тальнар схватился за голову, глядя на неё в ужасе.

– Я так сильно постарела? – проговорила Веглао с непередаваемым выражением. Тальнар прерывисто вздохнул.

– Зачем ты позвал меня сюда? – деловито осведомилась девушка.